По пустыне они тащились уже не первую неделю. Запасы воды истощились, кони пали, живы оставались только верблюды, да и те воняли не хуже несвежих мертвяков. Войско начинало роптать, правда, пока тихо.
Де Мец, пересевший на верблюда, подъехал у де Сен-Кло, который так оплакивал гибель любимого Бурана, что отказался садиться на "это богомерзкое животное" и теперь уныло плёлся пешком в полном доспехе. Удивительно, что он ещё не сварился.
- Эй, Франсуа, ты уверен, что мы правильно идём?
Де Сен-Кло мрачно улыбнулся.
- Уверен так же, как в девственности Богородицы.
Если бы это произнёс кто-то другой, де Мец бы немного успокоился, однако в устах Франсуа это прозвучало слишком многозначительно, ибо все знали, что в поход он пошёл, чтобы избежать излишнего внимания епископа.
-Мне как-то казалось, что Иерусалим недалеко от моря.
Де Сен-Кло буркнул:
- Если кажется - перекрестись и прочитай "Agnus Dei".
Тут к ним присоединился де Бри, тоже передвигавшийся пешком, однако же переодевшийся в сарацинское платье. Учитывая, что физиономия у него была смуглая и совершенно бандитская, он теперь был ну вылитый нехристь.
- Что, спорите понемногу? Что, Гийом, думаешь, заплутали мы, а? Вообще-то, Франсуа, на то похоже, не правда ли?
В ответ де Сен-Кло только фыркнул:
- Мы идём правильно.
Де Бри пожал плечами и отстал, де Мец тоже поскакал в конец колонны. Франсуа де Сен-Кло остался один.
Я же знаю, что он там, впереди. Господи, когда же мы дойдём до этого треклятого города?! Пусть он будет там. Путь мы дойдём до него завтра...